חָזַרְתִּי לְעִירִי, מֻכֶּרֶת עַד
דְּמָעוֹת,
לַוְּרִידִים, לַיְּלָדִים עֵינַיִם
נְפוּחוֹת.
חָזַרְתָּ לְכָאן – טוֹב, בְּלַע
בִּמְהִירוּת,
בִּמְנוֹרוֹת.
לִמְּדוּ מַהֵר עַל יוֹם דֵּצֶמְבֶּר,
שָׁם מָיוֹנֵז
מְעֻרְבָּב עִם רֶפֶשׁ בַּחֲשֵׁכַת
הַחֶדֶר.
פֵּטֶרְבּוּרְג, עֲדַיִן לֹא רוֹצָה
לָמוּת:
יֵשׁ לְךָ אֶת מִסְפַּר הַטֵּלֵפוֹן
וּפִרְטֵי הַהִתְקַשְּׁרוּת.
פֵּטֵרְסְבּוּרְג, עֲדַיִן יֵשׁ לִי
הַכְּתוֹבוֹת,
בָּהֶן אֶשְׁמַע אֶת הַמֵּתִים
מַעֲלִים קוֹלוֹת.
אֲנִי גָּר בַּמַּדְרֵגוֹת הַשְּׁחֹרוֹת,
וּבַמִּקְדָּשׁ,
הַפַּעֲמוֹן שֶׁנִּקְרַע, בִּבְשָׂרִי נָקַשׁ.
וְכָל הַלַּיְלָה מְחַכֶּה לָאוֹרְחִים
שֶׁיִּשְׁלְפוּ
אֶת שַׁרְשְׁרָאוֹת הַשְּׁעָרִים
הַנְּעוּלִים.
Ленинград
,Я вернулся в мой город знакомый до слез.
До прожилок, до детских припухлых желез.
Ты вернулся сюда, — так глотай же скорей
Рыбий жир ленинградских речных фонарей.
Узнавай же скорее декабрьский денек,
Где к зловещему дегтю подмешан желток.
Петербург, я еще не хочу умирать:
У тебя телефонов моих номера.
Петербург, у меня еще есть адреса,
По которым найду мертвецов голоса.
Я на лестнице черной живу, и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок.
И всю ночь напролет жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных.
1930 г.